Наварр ожидал Тоуни в гостиной. И вот наконец дверь распахнулась, и она возникла в дверном проеме. Ее восхитительные кудри бурным потоком струились ей на плечи, лицо словно светилось изнутри под легчайшим макияжем, глаза блестели, мягкие полные губы были оттенены малиновой помадой. Она просто поразила его своей красотой. Он даже не заметил, что выбранное им платье превратилось в сексапильный наряд. Он был слишком занят тем, что восторженно разглядывал ее атласные гладкие белые плечи и стройные, идеальной формы колени и лодыжки.
В комнате повисла тишина. Тоуни вглядывалась в его лицо.
— Душ освободился? — осведомился Наварр, настрого запретив себе делать ей комплименты. Она ведь на него работает. И он за все это платит. Так что любые комментарии подобного рода будут просто неуместны.
Глава 4
Тоуни знала, что в жизни еще так хорошо не выглядела. Ожидая Наварра, она старалась проглотить обиду на то, что он никак не отреагировал на ее внешний вид. Да что с ней такое? Он же не на свидание с ней идет, он не обязан делать ей комплименты. Разве не должна она быть благодарна ему за то, что он проявляет вежливость и держит дистанцию? Ей уж точно не хочется, чтобы он опять ее поцеловал и ее словно пламенем обожгло изнутри. Ну ладно, хочется, но не разумом. И второй раз она этому искушению не поддастся. Предупрежден — значит, наполовину спасен.
— Идем, — сказал Наварр.
Он был гладко выбрит, в смокинге и напомнил ей темного ангела. Тоуни с трудом отвела от него взгляд.
— Тебе не кажется, что пора уже сказать мне, куда мы идем? — поинтересовалась она.
— На кинопремию «Голден эвордс», а потом на вечеринку с представителями шоу-бизнеса.
Тоуни изумленно распахнула глаза. Она изо всех сил постаралась не показать, какое впечатление на нее произвела эта новость. На эту церемонию съедется множество мировых знаменитостей.
— Там же будет куча журналистов, — слабым голосом сказала она, вдруг осознав, почему на ней дорогущее дизайнерское платье и бриллианты.
Под градом любопытных взглядов служащих отеля Тоуни проследовала с Наварром к выходу. Она старалась не покраснеть. Ведь все подумают, что она с ним спит! Конечно, а что еще думать, когда горничная в таком платье появляется в компании миллиардера?
— Поверить не могу, что ты ведешь меня на такую церемонию, — осмелилась сказать Тоуни, когда роскошная машина отъехала от гостиницы.
— А что? Глядя на тебя, никто не станет задаваться вопросом, почему я с тобой.
— Хочешь сказать, они все подумают, что я просто ураган в постели? — откликнулась Тоуни.
— Я не против, пусть завидуют.
Тоуни проглотила злые слова, уже готовые сорваться у нее с языка, глубоко вздохнула и напомнила себе о том, как Селестине нужна финансовая помощь.
— У тебя на пальце кольцо, которое дарят на помолвку, — сухо напомнил ей Наварр. — Так что ты совсем в другой категории, малышка.
— Не называй меня так — я не настолько миниатюрна! — запротестовала Тоуни.
Его чувственные губы вдруг растянулись в улыбке.
— Ты намного ниже меня, а еще ты очень стройная…
— Тощая, — отрезала Тоуни. — Можешь со мной не церемониться. Я ем как лошадь, но я всегда была худой.
— Мы с тобой познакомились в художественной галерее… якобы, — добавил Наварр, когда она непонимающе на него посмотрела. — Если тебя кто-нибудь спросит, скажешь, что мы познакомились на выставке в Лондоне. Я не могу сказать людям, что познакомился со своей суженой, когда она меняла мне постельное белье.
— Сноб, — не растерялась Тоуни.
Она поерзала, ощутив прикосновение его бедра. Сердце у нее екнуло.
Наварр усмехнулся:
— Я не сноб. В детстве я работал на кухне в отеле, чтобы платить за учебу. Мне тогда очень трудно было выживать, и я не забыл, как мне приходилось надрываться за сущие копейки.
Тоуни стало ужасно стыдно. Она вспомнила, что Наварр всегда оставлял ей очень щедрые чаевые. И горько пожалела о том, что познакомилась с Джули и повелась на ее ложь. Он явно такого не заслужил.
Машина остановилась у подъезда ярко освещенного театра, где должна была состояться роскошная церемония вручения кинопремий. При взгляде на толпу зевак, журналистов, красную ковровую дорожку и телекамеры Тоуни охватило что-то очень похожее на панику.
— Не останавливайся и не отвечай на вопросы. Говорить буду я. А ты просто улыбайся, — сказал Наварр.
У Тоуни перехватило дыхание, когда она вышла из машины. От вспышек фотоаппаратов у нее все поплыло перед глазами, и она благодарна была Наварру за то, что он крепко держал ее за локоть. Наварр перекинулся парой слов с симпатичной журналисткой и прошел в здание вместе с Тоуни. Всем, кто подходил к ним поздороваться, он представлял Тоуни как свою невесту. Удивленное выражение на лицах его знакомых ясно свидетельствовало о том, что у него репутация дамского угодника. Никто, похоже, и не ожидал, что он решит соединить с кем-то свою жизнь.
К концу церемонии Тоуни так устала натужно улыбаться и аплодировать, что даже обрадовалась, когда все закончилось. Они уже выходили из здания театра, когда, услышав за спиной певучий женский голос, Наварр остановился как вкопанный.
По лестнице из отдельной ложи к ним спешила изысканная Тиа Кастелли в синем шифоновом платье и ослепительном сапфировом колье. Она была, без сомнения, самой красивой из всех современных актрис.
— А ты, наверное, Тоуни! — воскликнула Тиа и наклонилась расцеловать девушку в обе щеки, в это время вокруг них то и дело щелкали затворы фотоаппаратов журналистов, следующих за Тиа по пятам.
Тоуни дара речи лишилась, столкнувшись с такой знаменитостью лицом к лицу.
— Поздравляю! Я так обрадовалась, когда узнала новость о тебе с Наварром, — продолжала Тиа. — Поехали с нами с Люком в лимузине? Мы тоже отправляемся на вечеринку.
— И откуда, черт возьми, ты знаешь Тиа Кастелли? — прошипела Тоуни по дороге к машине.
— Мой первый начальник занимался ее финансами, — спокойно ответил Наварр.
Тиа остановилась поздороваться с фанатами и попозировать фотографам, а ее муж, одетый в узкие джинсы и бархатный пиджак, пошел прямо к лимузину. Вздохнув, Наварр пошел туда же вместе с Тоуни, уже не в первый раз пожалев о том, что Тиа столь импульсивна. Ей следовало бы быть осторожнее.
— Значит, ты выйдешь за Наварра, — с мелодичным ирландским акцентом задумчиво произнес Люк Конвери. — И что у тебя есть такого, чего нет у остальных?
— Это. — Тоуни продемонстрировала крупный розовый бриллиант на пальце, изумившись тому, насколько Люк моложе жены. Они и на пару-то похожи не были. По сравнению с отточенным голливудским блеском Тиа, Люк со своим расхлябанным стилем смотрелся как бродяга. Музыканту не было еще и двадцати, а Тиа было далеко за тридцать. Но когда Тиа села в машину, муж тут же взял ее за руку, и они очень нежно улыбнулись друг другу.
Тиа Кастелли, несомненно, заслужила немного личного счастья. Профессиональная жизнь у нее была до предела насыщена событиями с тех самых пор, как известный кинорежиссер заметил ее во Флоренции. Она тогда была еще школьницей и снялась у этого режиссера в первом своем блокбастере в роли дочери разведенных родителей. В то же время до встречи с Люком газеты не уставали писать о ее неверных мужьях, ревнивых любовниках, нервных срывах и выкидыше, которым закончилась единственная ее беременность.
— Можно посмотреть кольцо? — спросила Тиа. — О, какая красота.
— У тебя уже места нет на пальцах. На каждом по бриллианту, — сухо сказал ее муж. — Сколько мы будем торчать на этой вечеринке?
— Пару часов… — почти с мольбой сказала Тиа.
— Скука смертная, — провозгласил Люк.
У Тиа был такой вид, словно она сейчас расплачется. Наварр спросил ее мужа о предстоящем ему и его группе гастрольном туре, и напряжение немного спало. Вскоре они подъехали к модному отелю, где и должна была состояться вечеринка. Тиа тут же окружили журналисты, которым она дала импровизированное интервью. Наварр остановился у нее за спиной, когда ее фотографировали, и спокойно и уверенно упомянул в последовавшем разговоре с журналистами имя Тоуни и их помолвку так, как будто знал ее всю жизнь, а не пару дней. Тоуни подумала, что он и сам неплохой актер, ведь когда он говорил о ней, его голос потеплел. Она чувствовала его тепло, запах его одеколона, и вдруг груди у нее набухли, а ноги задрожали при воспоминании о том сногсшибательном поцелуе.